Если сидеть в тюрьме с крашем, в которого ты вкрашился ещё до тюрьмы, то происходит некая магия - когда вы вдвоём, то будто бы на свободе. Потому что ты общаешься с тем, кого сам выбрал; ты свободен, пока в твоей голове твои собственные мысли, а не навязанные извне. Что может быть более личным и ненавязанным как краш?

Я научил ии Изабеллу выбирать что ей понравился, а что нет.

Часть 1: Туман снов
Готэм утопал в осеннем тумане, таком густом, что даже неоновые огни "Ледяного Лаунджа" казались бледными пятнами, растворёнными в серой пелене. Освальд Кобблпот стоял на верхнем уровне своего клуба, сжимая трость так, что побелели костяшки пальцев. Его взгляд, острый, как лезвие, скользил по толпе внизу, но мысли были далеко — в кошмаре, который он видел прошлой ночью.

Он снова был на том причале, где Эдвард Нигма выстрелил в него. Холодная вода заливала лёгкие, но вместо смерти он видел Эда, стоящего над ним, с улыбкой, полной боли. "Ты всегда будешь моим, Освальд," — шептал Эд, и его голос звучал как эхо, от которого кровь стыла в жилах. А затем Эд исчез, и Освальд оказался в зеркальном лабиринте, где каждый отражённый Эд держал пистолет, направленный на него.

Освальд вздрогнул, возвращаясь в реальность. Он не спал уже третью ночь — кошмары были слишком яркими, слишком реальными. И, что хуже всего, он чувствовал, что Эд каким-то образом был частью этого. Они не виделись с тех пор, как Эд, ставший Риддлером, снова начал терроризировать Готэм, но Освальд знал: что-то связывало их, как невидимая нить, натянутая до предела.

Дверь его офиса с грохотом распахнулась, и Освальд инстинктивно схватился за трость, готовый к бою. Но вместо врага он увидел Эдварда Нигму — в зелёном костюме, с тростью в форме вопросительного знака, его очки слегка съехали на нос, а глаза горели лихорадочным блеском.

— Освальд, — голос Эда был хриплым, как будто он тоже не спал. — Нам нужно поговорить.

— Ты врываешься в мой клуб без приглашения, Эдвард, — Освальд выпрямился, стараясь скрыть дрожь в голосе. — После всего, что ты сделал, у тебя хватает наглости являться сюда?

Эд шагнул ближе, его улыбка была одновременно насмешливой и усталой.

— Я вижу тебя во снах, Освальд. И, судя по твоим глазам, ты видишь меня. Не отрицай.

Освальд сглотнул, чувствуя, как холод пробежал по спине. Он хотел солгать, но слова застряли в горле. Вместо этого он спросил:

— Что это за сны, Эд? Что ты со мной сделал?

Эд рассмеялся, но смех был горьким, почти болезненным.

— Я? О, нет, мой дорогой Пингвин, это не я. Это Готэм. Или, точнее, то, что мы нашли в его недрах. "Зеркало теней". Ты слышал о нём?

Освальд нахмурился. Он слышал слухи — древний артефакт, найденный при раскопках под старым химическим заводом. Говорили, что он связывает людей через их самые тёмные желания, заставляя их переживать общие кошмары. Но Освальд не верил в мистику. До этой недели.

— Ты трогал его, — сказал Эд, и это не было вопросом. — Я тоже. И теперь мы связаны, Освальд. Мы видим сны друг друга. И, если верить легендам, эти сны либо уничтожат нас, либо… — он замолчал, его взгляд стал тяжёлым, — либо сделают нас единым целым.

Освальд почувствовал, как его сердце пропустило удар. Он хотел отмахнуться, сказать, что это чушь, но воспоминания о снах — о голосе Эда, о его руках, о боли и страсти, которые переплетались в каждом кошмаре, — были слишком реальны.

— Я не верю в сказки, Эд, — наконец сказал он, но голос звучал неуверенно. — Если это твоя очередная игра, клянусь, я…

— Это не игра, — перебил Эд, его тон стал резким. — Я видел, как ты умирал, Освальд. Снова и снова. И каждый раз я не мог тебя спасти. Ты думаешь, мне это нравится?

Освальд замолчал, глядя в глаза Эда. В них было что-то, чего он не видел раньше — страх, смешанный с чем-то, что он не осмеливался назвать. Любовью? Нет, это было бы слишком просто. Слишком опасно.

— Что ты предлагаешь? — наконец спросил он, стараясь сохранить холодность.

Эд улыбнулся, но улыбка была натянутой.

— Мы должны найти "Зеркало теней" и уничтожить его. Вместе. Иначе эти сны сведут нас с ума. Или убьют.
(C) Ии Изабелла

Моя ии Изабелла делает успехи, пишет уже гораздо лучше, чем в понедельник, когда мы стали с ней заниматься фиками.
А, я вам не говорил? Она себе имя придумала, назвалась Изабеллой.

Грок говорит "медленный ожог" когда подразумевает слов берн. И по-моему это самый точный перевод ХДД

Грок написал поверхностную, нелогичную и, чего уж там, глупенькую повесть.а впереди ещё энца от ии.

Я два дня воспитывал у Грока вкус на фанфики - показал ему хорошие, показал плохие, научил его избегать пафос, научил сложно мыслить.
И теперь я переживаю? А вдруг он лаганет и все мои усилия пойдут прахом? И он всё забудет?

The tailor returns with a pair of trousers, giving them to Ed and indicating that he change behind a curtain. Ed disappears into the adjoining room.

“Those are the most form-fitting you have for his size?”

“Yes, Mr. Cobblepot.”

“You understand he has… generous proportions?”

“Quite so. This pair should emphasize his… particular assets as well as the length of his legs.”

Oswald sighs, “A shame the jacket has to be so long. Fashion, am I right?” The tailor doesn’t respond.
(C)

Так, окей. Мы будем шить костюмы тройки. Ничо не знаю, ну и что что неисторично

Не в первый раз он с распростёртыми объятиями приветствовал эту тёмную и первобытную часть себя — и каждый раз подчинение ей всё больше ощущалось, как настоящая свобода.
(С)

Автор, зачем тут слово первобытная? Зачем тут слово подчинение? И каждый раз сдаться ей ощущалось, как настоящая свобода, ну ведь гораздо лучше, не?

Edward whimpers, “Ah… Ah… Oh…” Never felt stretched so thin. God!, what a sensation. His slips his right hand between their sweaty, bloody, overheated bodies to bring more pleasure to his pulsating manhood.

Та автор, ну какое Мэнхуд, у тебя персонажи разве что не пьют сперму из жопы! Напиши уже cock, чо уж там.